«Американская цивилизация». Как к ней относятся в России?

В московском издательстве «Весь Мир» вышла в свет новая интересная книга доктора исторических наук Владимира Согрина «Американская цивилизация». Это — первая в отечественной литературе книга о Соединенных Штатах Америки, основанная на цивилизационном подходе.

Об интересном содержании книги можно судить уже по ее оглавлению. Главы и подглавки красноречивы. Перечислю, на мой взгляд, самые интересные: «Что такое цивилизация и цивилизационный подход», «Великобритания и американская цивилизация», «Колониальный период», «От Войны США за независимость (1775–1783) до конца XIX века», «Великое сближение», «Демократия», «От образования США до Гражданской войны и Реконструкция XIX века», «Равенство», «От „позолоченного века“ конца XIX столетия до президентства Дж. Ф. Кеннеди и Л. Джонсона». «„Современный этап“, „Плавильный котёл и мультикультурализм“, „Белая раса: единая и разделенная“, „Индейцы и афроамериканцы“, „Азиаты и латиноамериканцы“, „Мессианство и Экспансия“, „Открытые двери“, изоляционизм, антифашистский союз с СССР», «Холодная война», «Американская цивилизация и Россия»…

…Итак, в первых же главах Владимир Согрин довольно подробно рассматривает такие заявленные темы, как «Английское наследие, демократия и гражданское общество, индивидуализм и равенство возможностей, иммиграция и мультикультурализм, мессианство и экспансия». Эти архетипы и факторы американской цивилизации, подчеркивается в аннотации издателей, раскрыты на основе обширного круга источников и литературы. В заключении дано осмысление темы «Американская цивилизация и Россия». В своей книге автор наглядно, на примерах показывает экономические достижения американской цивилизации и содержание политической демократии. Интересно читать в работе Согрина о противоречиях и конфликтах между разнообразными социальными группами от экономических классов до этносов и рас, мужчин и женщин, религиозных деноминаций… Захватывает своим изложением и цивилизационный анализ внешней политики, который основан на раскрытии ее взаимосвязи с мессианством и экономическим либерализмом. Особенно интересна для нас глава «Американская цивилизация и Россия», о которой, думаю, будет полезно рассказать отдельно и подробнее, но чуть ниже…

Следует отметить, что интересна и сама личность ученого, автора книги. Владимир Викторович Согрин — известный американист, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН. Работает также ответственным редактором «Американского еженедельника» и председателем Совета Российской ассоциации историков-американистов. За научные заслуги в изучении США Владимир Согрин был награжден престижной премией имени Н. И. Кареева Президиума Российской Академии Наук. Он также автор более 15 книг о прошлом и настоящем Соединенных Штатов Америки.

Для начала проясним, что же такое цивилизация и цивилизационный подход? Вот что на этот счет читаем в книге Владимира Согрина: «Во многих странах преподается особая дисциплина региональных и локальных цивилизаций („Цивилизация США“, Цивилизация Франции», «Цивилизация Запада» и т. д.). Цивилизации разделяют на универсальные и локальные. Примером первых могут служить доиндустриальная, индустриальная и постиндустриальная цивилизации. Локальные цивилизации охватывают отдельные регионы и страны. В данной работе США рассматриваются как локальная цивилиза­ция. Такая цивилизация демонстрирует преемственность основополагающих экономических, политических и социокультурных характерис­тик. Соединенные Штаты обладают чертами, типичными для западной цивилизации в целом, но в их развитии наличествуют архетипы и факторы, присущие только им».

В ряде предыдущих работ автором был разработан реестр архетипов и факторов цивилизации США, ее долговременных тенденций. Восприятие цивилизационного подхода декларировалось отечественными исследователями, но, на взгляд Согрина, не все смогли разработать удовлетворительную составляющую той или иной региональной или страновой цивилизации. Речь идет о конкретном реестре архетипов и факторов, определяющих цивилизационное своеобразие той или иной страны (России, Великобритании, Франции, Японии, Китая и т. д.).

Различие между архетипами и факторами условно, продолжает автор, ибо многие архетипы выступили как факторы американской цивилизации, а ряд факторов превращались в архетипы. Но определенное различие между ними существует. Архетип может быть определен как исходная сущностная модель, которая определяет ценностные установки и нормы поведения сообщества и индивидов. Этот архетип материализуется в деятельности общества во внутренней и внешней политике. Самые прочные архетипы присутствуют в цивилизации на всех этапах, т. е. из родового кода они становятся ее постоянными факторами. В ходе же развития цивилизации могут возникать новые факторы, которые, не будучи ее «родовым кодом», могут приобретать не менее важное значение, чем архетипы. В перечне архетипов и факторов цивилизации США, которые предлагает Владимир Согрин, главными являются следующие:

«У нас в ДНК <…> отпечатано стремление к расширению — географическому, экономическому и идеологическому» (Барак Обама)

Англосаксонский архетип — это британские цивилизационные характеристики, перенесенные в Новый Свет. Англосаксонский архетип господствовал в период становления североамериканского общества в XVII—XVIII вв., и он сохранял огромное влияние в последующем. Североамериканское общество начиналось не с «чистого листа», оно возникло в XVII в. как продолжение английской цивилизации. Англичане переносили в Новый Свет установления и традиции своей родины, среди которых важное место принадлежало частной собственности, представительному правлению, обычному праву. В Новый Свет переправлялась и часть аристократов, а в южных колониях распространилось рабовладение. Но все же североамериканское общество в восприятии буржуазных начал с момента возникновения было более «продвинутым», нежели феодально-буржуазная Англия.

Либерально-­капиталистический индивидуализм. Индивидуализм, так или иначе, присутствовал и в предшествующих обществах, например, он пестовался еще в Древней Греции и Древнем Риме. Но понятие либерально­капиталистический индивидуализм указывает на наивысшую степень развития индивидуализма в американской цивилизации. В Соединенных Штатах, возникших как капиталистическое общество, главным мерилом индивидуального успеха всегда выступало приобретение и умножение собственности и богатства. Неслучайно первый выдающийся национальный ум Америки, Бенджамин Франклин формулировал заповеди, которые трудно представить в устах западноевропейских просветителей. «Пустой мешок не стоит» и «Время — деньги». Эти максимы Франклина превратились в США в национальное кредо. Триумф либерально-капиталистического индивидуализма имел как плюсы, так и минусы. Есть основание согласиться с теми, кто рассматривает этот феномен в качестве важнейшей и, возможно, главной причины материальных успехов американской цивилизации. Но есть основание согласиться также с теми, кто полагает, что торжество индивидуализма в национальной ментальности стало причиной как неизменно глубокой социальной дифференциации общества, так и нечуткости его благополучного большинства к материальному прозябанию нижнего класса.

Демократия. В США демократию мыслили и мыслят как политическую. На разных этапах в американскую демократию входили разные составляющие, а их соотношение менялось. В ее эволюции различимы «прямая» и представительная, олигархическая, элитарная, плюралистическая, а также иные разновидности демократии, как и их разнообразные сочетания. При рассмотрении такого важного фактора американской цивилизации, каким является демократия, важно следовать принципу историзма.

Равенство возможностей — укоренившееся в американской ментальности представление о справедливом равенстве. Такое понимание равенства отличает американскую национальную ментальность от тех, в которых основой социальной справедливости выступает выравнивание материальных условий существования классов, групп, индивидуумов.

Подвижной фронтир — в XVII—XIX вв. это реальная возможность для массы белых американцев «передвигать» границу освоенных земель и заселять огромные незанятые западные территории, превращаясь в независимых собственников. После исчерпания свободных земель — это укоренившееся убеждение, что каждый индивидуум должен иметь и имеет возможность преодолевать жизненные фронтиры, не бояться «сниматься с места», если возможности имущественного или статусного роста исчерпаны или неудовлетворительны. Все поколения американцев демонстрировали высокую горизонтальную мобильность — способность по несколько раз в жизни менять места проживания и трудовую деятельность.

Массовая иммиграция — важнейший фактор формирования и развития американской нации. Английский цивилизационный архетип сохранял значение на протяжении всей истории США, но по мере развития американского общества он стал во все большей мере испытывать соперничество со стороны иного цивилизационного фактора, также приобретшего основополагающий характер. Речь идет о нараставшей иммиграции из других европейских стран, а в последующем также из Азии, Латинской Америки и Африки. Иммиграция, как и возникавшее на ее основе расово-этническое разнообразие, создавали конфликты. На протяжении большей части американской истории главным механизмом снятия этнических противоречий выступал стихийный историко-социальный механизм, обозначаемый в литературе как «плавильный котел» — новые этносы адаптировались к американской цивилизации, усваивая нормы господствующей англосаксонской культуры. Но на современных этапах, начиная с середины ХХ столетия, «плавильный котел» сосуществует с механизмом иного толка, обозначаемым как мультикультурализм. Он означает, что этносы и расы, отличные от англосаксов, обретают право на сохранение своей национально-культурной идентичности…

А мессианство? Что пишет в своей книге Владимир Согрин о мессианстве? Мессианство — убеждение, что Соединенным Штатам предназначено облагодетельствовать своими ценностями все человечество. Бывший президент США Барак Обама в ходе предвыборной кампании 2008 года, когда он резко критиковал американский экспансионизм, признавал, что «у нас в ДНК <…> отпечатано стремление к расширению — географическому, экономическому и идеологическому». В западноевропейской литературе особое внимание уделяется выявлению главного фактора цивилизации США. А. де Токвиль, француз и первый общепризнанный авторитет в исследовании американской цивилизации, считал ее основополагающим фактором демократию. В классическом исследовании мировых цивилизаций британца А. Тойнби Соединенные Штаты предстали как периферия западной цивилизации. В современных исследованиях, например, в переведенной на русский язык монографии знаменитого француза Ф. Броделя, Соединенные Штаты рассмотрены уже как самостоятельная и влиятельная цивилизация.

Американские школьные и университетские учебники часто отражают известный принцип Дж. Оруэлла: кто контролирует настоящее, тот контролирует и прошлое. Власть использует свой политический и идеологический ресурс для того, чтобы воспитывать у подрастающего поколения угодное представление об американской цивилизации, ее прошлом и настоящем. Не случайно на всех этапах американской цивилизации господствующим в школьных учебниках США был патриотический нарратив. Необходимо отметить, что пятьдесят американских штатов сохраняют самостоятельность в рекомендации исторических учебников. Это порождает определенную разноголосицу в содержании учебной литературы. Рекомендуемые в тех или иных штатах учебники подчас зависят от того, какая из двух главных партий — Республиканская или Демократическая — контролирует штат. Между этими партиями, что ярко продемонстрировано в период президентства республиканца Дональда Трампа, налицо жесткое соперничество и идейно-политические разногласия. Условно говоря, «республиканские» учебники в большей мере пронизаны патриотическим нарративом, а «демократические» учебники воплощают политкорректность. В «политкорректных» учебниках материал поделен «поровну» между разными этносами и гендерными группами, что является не меньшим искажением истины, нежели следование традиционному патриотическому нарративу. Цивилизационные характеристики не являются некими монолитами, они видоизменялись в различные эпохи, чем пренебрегают многие американские и отечественные публицисты, политики, а то и квалифицированные обществоведы, наделяющие весь четырёхвековой опыт Соединенных Штатов сегодняшними чертами американской цивилизации.

Исследователи могут придерживаться разных теоретических и мировоззренческих позиций. Но важно, чтобы эти различия не вели к замене диалога научных школ противоборством. Противоборство означает стремление к научной монополии, дискредитации и устранению оппонента, соперника, а диалог означает дискуссию и взаимообмен научными результатами в целях приближения к истине, что предполагает восприятие у оппонента рациональных аргументов, выводов, достоверных фактов.

Научная истина лежит не посредине между противоположными оценками, утверждает Владимир Согрин. Ее постижение означает раскрытие, точное соотнесение и сбалансированное представление всех сторон изучаемого объекта. Цель автора — раскрывать максимально полно разнообразные явления и стороны американской цивилизации, стремиться к нахождению их объективного соотношения, точной меры.

…Теперь — о главе «Американская цивилизация и Россия». По мнению Владимира Согрина, отношение русских к Америке было всегда противоречиво. И это так. А. С. Пушкин, В. Г. Белинский, Д. И. Менделеев, все славянофилы видели в Америке воплощение голого материального расчета и бездуховности. Но было немало и тех, кто восхищался общественно-политическим устройством Соединенных Штатов, предлагая брать его за образец. Таковыми были русские западники, начиная с декабристов. Американские общественно-политические институты открыто и негласно превозносились и некоторыми российскими государственными деятелями.

В советский период восприятие США поменялось. Плюрализм в СССР был ликвидирован, а власть сформировала из США образ соперника, переросший после Второй мировой войны в образ главного врага. И тем не менее в отношении к Соединенным Штатам у советской власти присутствовала своя противоречивость. Ее представители, осуждая «реакционный» общественно-политический строй США, признавали вместе с тем передовым характер американской экономики, достижения которой могли быть позаимствованы СССР. В преддверии и в период Второй мировой войны, отмечает автор, к этой причине добавилась также внешнеполитическая. Накануне президентских выборов 1936 года советский посол в Вашингтоне в аналитической записке в Москву писал, что СССР должен «культивировать дружбу с Соединенными Штатами». Одна причина экономическая:

«Лозунг „догнать и перегнать“ в настоящее время носит очень конкретный характер — догнать и перегнать Соединенные Штаты, так как у других стран (Германия, Англия и Франция) мы можем кое-что получить, но очень немного. Соединенные же Штаты за последние годы в техническом отношении сильно шагнули вперед, и нам нужно сделать значительное напряжение, чтобы в первую очередь не отстать от них, а затем уже перегнать».

Другая причина — внешнеполитическая, писал посол: «В ближайшей мировой войне на стороне Германии будет и Япония. Раздел мирового господства между этими державами также неприемлем для Соединенных Штатов, как и возможное господство Германии. Для американского империализма, окруженного агрессивными империализмами Германии и Японии, это равносильно удушению, эта опасность заставляет Соединенные Штаты становиться на нашу сторону. Разумеется, мы должны культивировать дружбу с Соединенными Штатами для того, чтобы облегчить и ускорить их окончательный переход на нашу сторону».

Что же было потом? Владимир Согрин продолжает, что после совместной победы над гитлеровской Германией, СССР и США, теперь две мировые сверхдержавы, вступили на путь «холодной войны» друг против друга, соперничая за мировую гегемонию. Но и в этот период Советский Союз не отказался от цели «догнать и перегнать Америку». Противоречивость отношения к американскому опыту порождала парадоксальные суждения. Одно из них — риторический вопрос ведущего советского политического обозревателя брежневской эпохи: «Хороши американские дороги, но куда они ведут?». Известно двойственное отношение к США Никиты Хрущева. С одной стороны, он поставил сверхзадачей «похоронить Америку», а с другой стороны, постоянно указывал на необходимость «догнать и перегнать Америку» по производству мяса и молока, промышленных товаров. Авторы анекдотов так называемого «армянского радио» указали на очевидную противоречивость: «Если Америка катится в пропасть, зачем мы ее догоняем?». «Догнать и перегнать Америку» экономически было Великой Советской Мечтой. Ее высказал Иосиф Сталин, пестовал Никита Хрущев, унаследовал последний верховный советский мечтатель Михаил Горбачев. Горбачев на первом этапе своих реформ ставил целью «догнать и перегнать Америку» на основе социалистической модернизации, пытаясь доказать, что общественная собственность, руководящая роль КПСС и пролетарское государство способны обеспечить более успешное развитие общества, нежели частная собственность, буржуазная многопартийность и капиталистическое государство. Но все его командно-административные реформы провалились, и уже в 1987 году Горбачев поставил цель соединить социализм с рынком и демократией.

Идеологические манипуляции породили фантастические умозаключения. Некоторые советские духовные гуру объявили развитые западные страны, среди них и США, воплощением подлинного социализма! Это было абсурдом, но одним из следствий явилось новое восприятие американских ценностей. Достаточно быстро Горбачев и его идеологические советники нашли выход из затруднений, связанных с определением рынка и демократии. Эти институты были зачислены в разряд внеклассовых общечеловеческих ценностей. США из врага № 1 превратились в друга СССР. Сам Горбачев открыто заявил об этом в июне 1990 года во время визита в США. Советский лидер объявил, что СССР и США это «одна цивилизация», и он принимает идею конвергенции социализма и капитализма. Идеологический маневр Горбачева пришелся по душе не всему советскому партийному руководству. Консерваторы приклеили ему и его сторонникам ярлык «американских агентов». Но появились и те, кто считали компромиссы Горбачева с США уже недостаточными, требовали не конвергенции социализма и капитализма, а полного отказа от социализма и принятия западной модели в чистом виде. Эти политики, главным лидером которых с 1990 года выступил Борис Ельцин, бывший еще некоторое время назад одним из руководителей КПСС, завоевывали нараставшую поддержку в массах. В 1991 году, вооружившись западными, а следовательно, и американскими ценностями, Ельцин и его команда одержали победу на президентских выборах в России, а потом подавили августовский реставрационный путч.

К концу 1980-х, напоминает автор, российские массы, по крайней мере, их активная часть, глубоко разочаровались в возможности успешной модернизации СССР на социалистической основе. Согласно данным Всесоюзного центра исследований общественного мнения (ВЦИОМ), в 1990 году 96% опрошенных делали выбор в пользу общественной модели, восторжествовавшей в той или иной либерально-капиталистической стране (наибольшее число — 32% — признали наилучшей моделью США), и только 4% отдавали предпочтение китайской модели. Коммунистический административный ресурс, благодаря горбачевской демократизации, был парализован. Люди голосовали против КПСС, и некоторые даже хотели видеть своим национальным лидером Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер…

И еще из воспоминаний Владимира Согрина, которые он приводит в книге: «Высокопоставленные американцы с удивлением наблюдали, как посетившего в 1989 году Москву антисоветчика и русофоба Збигнева Бжезинского принимали почти как героя: он выступал перед забитым до отказа залом в Дипломатической академии Министерства иностранных дел на берегу Москвы-реки, и его критика режима, которому многие из присутствующих верно служили десятки лет, была встречена восторженными аплодисментами». Новое российское руководство, сформировавшееся в результате антикоммунистической революции, распада СССР и возникновения в 1991 году суверенного российского государства, воспринимало США как своего союзника. Первый президент России Борис Ельцин неоднократно заявлял, что Россия и США исповедуют одни и те же ценности. Конец 1980-х и начало 1990-х годов стали первым и единственным на сегодняшний день периодом торжества абсолютно позитивного отношения российских руководителей к Соединенным Штатам, их опыту и идеалам. При этом главными американскими выразителями либерально-демократических ценностей и идеалов для российской общественности являлись не идеологи типа Дж. К. Гэлбрейта с их идеей конвергенции социализма и капитализма, а защитники «чистого» капитализма, такие как М. Фридман. Книги Р. Пайпса, до того считавшегося антисоветчиком № 1, были переведены на русский язык, а некоторые из них, прежде всего, «Россия при старом порядке», включены в списки обязательной литературы в университетских курсах по отечественной истории. Но уже первый период президентства Ельцина был отмечен возникновением и нарастанием массового разочарования в заокеанском партнере»…

По свидетельству автора книги, отношение многих россиян к американской цивилизации остается противоречивым, что отражает противоречивость ее самой. В американской цивилизации присутствуют социал-дарвинистская сторона, одобряемая богатым меньшинством, и социал-реформистская сторона, привлекательная для малообеспеченных и средних слоев. Президент Владимир Путин 10 мая 2006 года в ежегодном программном обращении к Федеральному Собранию высказался за социал-реформистскую сторону: «Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое-кому на „больные мозоли“ и будем наступать на них впредь. Но это „мозоли“ тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, того и другого вместе, коротким путем — за счет общего блага». Хорошие слова, жалко только, что не я их придумал — Франклин Делано Рузвельт, Президент Соединенных Штатов Америки, 1934 год»…

Но в российской действительности возобладал социал-дарвинистский тренд, констатирует Владимир Согрин. Количество социальных услуг, предоставляемых государством за счет налогоплательщиков нуждающимся, сокращалось. Рабочее движение исчезло, даже не начавшись. Профсоюзы превратились в бессловесный придаток режима и отказались от какого-либо сопротивления и частному, и государственному капитализму. Контрасты с реалиями рузвельтовской эпохи разительные. Но российская пропаганда утверждала, что социальное и экономическое благосостояние, бесплатная медицина и образование — главные для власти, и целенаправленно сплачивала население против Америки. Со стороны верхов — это откровенное лицемерие.

Известный политобозреватель Павел Вощанов еще в 2007 году констатировал: «Америка и Европа хорошо осведомлены <…> относительно имущественных интересов наших политиков и чиновничества на Западе. Они прекрасно понимают: наши высокопоставленные бюджетники ни при каких условиях не поставят их под удар и не захотят лишиться самого дорогого — многократных виз. Достаточно проанализировать полетные листы пятничных рейсов из Москвы в Лондон, Париж, Вену, Барселону, Мюнхен (все направления перечислять невозможно), чтобы убедиться в том, какое несметное число борцов за интересы России еженедельно отправляются на уикенд в свои комфортабельные гнездышки, свитые в стане западного врага. Выходит, их нынешняя агрессивность — всего лишь предвыборный пиар-ход. Запад для гламурной российской политэлиты — враг, с которым страшно поссориться».

После появления этой констатации Вощанова прошло более десяти лет, а она, по мнению автора, получает все множащиеся подтверждения. Ярким примером цинично прагматичного отношения к Западу российского истеблишмента является его позиция в отношении американской массовой культуры. В течение постсоветского периода массовая культура США укоренялась и в России. Многие ее образцы, в том числе самые низкие — насилие, секс, юмор «ниже пояса», «желтый» интерес к «знаменитостям» — заполонили российские СМИ, в том числе телеканалы, контролируемые властью. Апология роскоши и жизни олигархов и «попсы» стала одной из центральных тем. Казалось бы, власть, постоянно размахивающая патриотическим знаменем, должна противостоять распространению подобных образцов, как и стремительному росту собственных национальных «фабрик» вульгарной массовой культуры, опускающих российские массы духовно «ниже плинтуса». Но власть стимулирует деятелей массовой культуры использовать по максимуму возможности рынка для обогащения за счет эксплуатации вкусов и запросов обывателя. Массы россиян усваивают вульгарные поведенческие манеры американской «толпы». Молодые россияне, да и не только молодые, улюлюкают и визжат на стадионах и в концертных залах, на учебных занятиях и на торжественных заседаниях они жуют жвачку, жестикулируют на американский манер, говорят «йес», «вау», «окей». К поведенческой свободе по-американски добавляется поведенческая свобода по-русски: россияне привыкли распивать спиртное во всех общественных местах и в любое время и превратили мат в обыденную разговорную речь. На место прежнего неформального советского «общественного договора», заключавшегося в том, что массы в обмен на обеспечение им минимального прожиточного уровня и минимальных социальных услуг соглашались на свободное распоряжение политической элитой властью и собственностью, заступил новый неформальный общественный договор власти и масс. Власть предоставляет обывателям поведенческую свободу, лишь бы они не претендовали на свободу политическую и экономическую. Политическая и экономическая власть должна принадлежать элите. Пока что новая стратегия удержания власти российской элитой, позаимствованная во многом у элиты американской, обнаруживает достаточную эффективность. Но ментальность большинства россиян, понимание ими равенства, справедливости, индивидуализма и коллективизма, нравственности не тождественны американским, во многом в корне отличны. Власть пытается это поменять и в чем-то добивается успеха. Насколько он прочен, покажет время.

Автор книги, раскрывая разные стороны американской цивилизации, стремился к их объективному соотнесению, дистанцируясь как от антизападного, так и от прозападного подходов. Он стремился раскрыть экономические достижения этой цивилизации и реальное значение политической демократии. Показаны и присущие ей противоречия и конфликты между разнообразными социальными группами от экономических классов до этносов и рас, религиозных деноминаций и целого ряда других. Стремясь к взвешенному сбалансированному раскрытию разных сторон американской цивилизации, Владимир Согрин признает корневое значение ее капиталистического характера. На современном этапе особое значение приобрела потребительская ментальность, формирующаяся и в современном российском обществе. Она неоднозначна, и стремление россиян, как и американцев, максимально удовлетворить материальные запросы обусловлено и понятно. Но автор вполне согласен с теми зарубежными и отечественными авторами, которые указывают на множащиеся искусственные потребности, вытекающие «не из природы человека, а из логики производителей и продавцов, стремящихся к реализации основного закона капитализма: извлечению максимальной прибыли». «Ненасытный потребитель» и «одномерный человек» — такова одна из главных реалий современной капиталистической цивилизации…

…Работу Владимира Согрина «Американская цивилизация» уже весьма высоко оценивают в научном мире. Её называют уникальным историко-политологическим исследованием, которое направлено на изучение глубинных исторических, идеологических и политико-психологических основ организации общества и государства США. Для написания книги автор проштудировал и осмыслил великое множество архивных материалов. К тому же изложена она живым, общедоступным и образным языком. «Американская цивилизация» находит все больший отклик и среди широкого круга читателей, интересующихся историей и настоящим Соединенных Штатов, их связями с Россией. Объективная работа Владимира Согрина производит сильное впечатление. Спрашивайте ее в интернет-магазинах и виртуальных библиотеках. Не пожалеете.