Введение I - Диалоги о Европе

Диалоги о Европе Керни Р. Пер. с англ. 2002 г. 150 Р

Одной из постоянно затрагиваемых тем в нижеприведенных диалогах является сложное наследие европейской мысли. Большинство бесед о новой Европе касается экономики. Но есть и другой вопрос, часто игнорируемый в этих беседах, но он едва ли не самый важный. Я имею в виду собственное представление Европы о себе самой и о своих конструктивных отношениях с остальным миром за ее пределами. Как относится Европа к себе и другим? В некоторых диалогах первых двух разделов книги я пытаюсь обсудить эти проблемы с рядом авторов — европейских и неевропейских (Хомский, Саид, Нуссбаум, Борхес).

Многие из нас считают Европу географическим понятием со старыми границами и флагами. В последнее время мы вынуждены задуматься об этом вновь. Западная Европа ныне являет собой пример экономического пространства, реализовавшего давно назревшую потребность в общем рынке и одинаковых тарифах, тогда как на Востоке разыгрывается драма, связанная с быстро изменяющимися границами. Берлин, Будапешт, Бухарест, Белград — только упоминание этих городов свидетельствует о глубине произошедших там перемен. Многоцветные карты, которые мы помним со школьных лет, более не дают полной картины. Традиционные границы стали одновременно и слишком широки, и слишком узки, чтобы соответствовать интеграционным процессам. Мы говорим о континенте, находящемся в состоянии метаморфозы.

В диалогах поднимаются важнейшие вопросы о природе суверенитета, о значении таких понятий, как «национализм» и «федерализм», о необходимости сочетать стремление к единству с сохранением культурного и языкового многообразия. Битва идей ведется по проблемам, затрагивающим саму душу Европы, и исход этой битвы определит будущие контуры континента.

Мои собеседники представляют самые разные страны и культуры. Некоторые из них еще помнят последнюю войну и осуждают преступления Гитлера, Муссолини и Сталина, совершенные из имперских амбиций. Другие подчеркивают заслуги искусства, науки и права, обеспечивших современной Европе пропуск в мир. Но все они независимы в своих оценках. Все они, свободные от партийных и пропагандистских принуждений, вносят свою лепту в культурное наследие идей и представлений, образования, науки и журналистики. Цель этих диалогов — дать возможность каждому из моих знаменитых собеседников высказать о сегодняшнем мире альтернативные, более личностные и неожиданные суждения, чем те, которые можно услышать в обычных комментариях к текущим проблемам.

Многих из моих собеседников (европейцев и неевропейцев) объединяет интерес к истории Европы, выражающийся в их собственной интерпретации и критике других мнений.

По словам Поля Рикёра, это есть не что иное, как «обмен воспоминаниями». Ведь только помня общее прошлое, общие страдания и чаяния и только на основе взаимоуважения и искупления вины можно строить по-новому свое будущее.

Но реально ли для Европы такое будущее, способна ли она воссоздать себя? Сможет ли разобраться в своем неоднородном наследии, чтобы отличать хорошее от плохого и безобразного? Воспримет ли новую концепцию универсальности, свободную от унаследованного культа мирового господства, — универсальности, узаконивающей многообразие и различия? Возможно ли инициировать новые модели международного сообщества непосредственно после крушения таких многонациональных государств, как Югославия и Советский Союз? И как будущей Европе не попасть в западню евроцентризма, оставаясь открытой по отношению к «другим» — не только другим странам, не входящим в ЕС, но и к своим неевропейским соседям на Востоке и Юге?

Или поставим вопрос более злободневно: сумеет ли Европа преодолеть нынешний кризис коллективной идентичности, проявляющийся в эрозии прежних идеологий и заставляющий все более уходить в себя, впадая временами в эксцессы неистового национализма и расизма?

Таковы некоторые темы, затронутые в ходе этих обменов мнениями. Некоторые собеседники говорят о долге и ответственности Европы перед другими континентами. В самом деле, нам напоминают, что даже собственное имя она получила благодаря своему традиционному расположению где-то между Африкой и Ближним Востоком! Согласно легенде, похищенная Европа была перенесена через Средиземное море в Грецию, но так и не забыла свое неевропейское происхождение. Подобные напоминания открывают «ящик Пандоры» дальнейших вопросов. Смогла бы сформироваться универсальная культура Афин без важнейших заимствований у Вавилона и Египта? Имеем ли мы право игнорировать то обстоятельство, что европейская традиция иудеохристианства первоначально возникла на Ближнем Востоке? Вернулось ли бы учение Аристотеля и греческих философов в сердце Европы после мрачных времен Средневековья, если бы не труды великих арабских мыслителей Авиценны и Аверроэса? А разве ранние культуры Византии и Андалусии сами по себе не были результатом смешения разнородных культур и верований? И наконец, каким образом память нынешней Европы будет сочетать в себе и богатое культурное наследие континента, и признание совершенных от его имени грехов — начиная с колониального господства и кончая экономической эксплуатацией и экологическим беспределом?

В интервью первых двух разделов заметна тенденция наведения диалектических мостов между различными и порой противоречивыми взглядами. Любая попытка самоидентификации европейской семьи народов обречена на провал, если семья эта не возьмет на себя ответственность перед «другими» — неевропейскими сообществами, которые на протяжении истории содействовали и продолжают содействовать формированию и развитию ее идентичности. Концепция «единственного» (One) — основополагающий принцип европейской цивилизации, унаследованный от греческих и иудеохристианских традиций — уже предполагает понятие «постороннего» (Stranger) в качестве части ее самосознания. В целях оправдания собственного предназначения европейский дар универсальности должен заключать в себе культурную полифонию. Альтернативой являются единообразие и нетерпимость.

Что означает такое мышление для новой Европы? Какую бы форму ни приобрела экономическая интеграция в будущем, ясно, что она выйдет за рамки прежних моделей централизованных национальных государств. У вновь возрождающейся Европы, по мнению многих моих собеседников, имеется уникальная возможность стать истинно демократической, если она под суверенитетом будет понимать часть целого, а не абсолют, открытость, а не замкнутость, свободное волеизъявление, а не бюрократический диктат. Это потребует не только большей передачи полномочий отдельным регионам внутри национальных государств Европы, но и большего осознания Европой своей ответственности и долга перед планетой в целом, о чем неустанно напоминают такие мыслители, как Саид и Хомский.

Европа подобна Янусу. У нее два лица — хорошее и плохое. Плохое — от высокомерия и стремления изменить мир по собственному подобию. Хорошее — от готовности, вновь оказавшись перед историческим выбором, изменить себя, сообразуясь с остальным миром.