С начала нового столетия национальная и международная безопасность, частью которых является безопасность военно-экономическая, находятся в состоянии радикальных изменений, особо обострившихся в середине 2010-х годов и, по существу, достигших в настоящий момент точки бифуркации, причем с самыми неопределенными на сегодня последствиями. Ситуация исключительно сложная и, безусловно, требующая внимания со стороны экспертного сообщества.
Синергетический эффект новых реалий мировой экономики, мировой политики и военного дела, способствующий, по существу, первоначально зарождению, а затем и современному обострению ПЭВТ-конкуренции между ведущими мировыми державами, особенно в рамках стратегического треугольника США-Россия-Китай, привел к сложным и активным изменениям во взаимосвязи экономического развития и безопасности во всех ее подсистемах, безусловно включая и военно-экономическую компоненту. И, более того, содействовал изменениям на всех уровнях безопасности — национальном, региональном, международном.
Среди важных экзогенных факторов, влияющих на развитие военно-экономической деятельности (ВЭД), следует выделить: революционные технологические перемены, новый характер конкуренции, развитие инновационной активности, радикальные изменения во взаимоотношениях военной и гражданской экономики и др., широко обсуждаемые уже не одно десятилетие в российской и зарубежной военно-экономической литературе и рассматриваемые в различных контекстах в данной работе в страновом разрезе. В то же время необходимо обратить внимание и на такой менее затрагиваемый сегодня при изучении проблем военно-экономического развития фактор, как глобализация. Кроме того, возрастает роль вновь появляющихся глобальных факторов, таких как, например, пандемия COVID-19, что, безусловно, требует своего осмысления в контексте военно-экономического развития.
Особое развитие глобализация, как известно, получила в последние два десятилетия ХХ века, совпав по времени с резкой интенсификацией инновационных процессов. В этот период прямые инвестиции транснациональных компаний, глобальный аутсорсинг, сетевые структуры и «мобильное» размещение научно-исследовательских отделений компаний прогрессировали более высокими темпами, чем государственная политика, способствуя появлению новых форм и тенденций в международной научно-технической интеграции, включая и ее военную составляющую.
Под влиянием интеграционных процессов, в которых немаловажная роль принадлежит и транснациональным акторам, развивались разнонаправленные тренды. Росла взаимозависимость государств в мировой политике, развивалось движение к полицентричности мира, в то же время усиливался риск «противостояния ведущих стран мира за мировые ресурсы, геополитическое влияние и экономическое доминирование», что, собственно, подтверждается событиями второй половины 2010-х годов.
В начале 2018 г. в США, как известно, в рамках Национальной оборонной стратегии (National Defense Strategy — NDS) была официально озвучена ориентация на конкуренцию великих держав, в том числе и в военной сфере. Таким образом, согласно официальным документам США (государства, военные расходы которого в различные исторические периоды колебались от 37% до 50% общемировых военных расходов — см. приложение, табл. 3), фокус их военно-политического руководства смещается с борьбы против терроризма и противодействия терроризму на конкуренцию крупнейших держав (прежде всего, США, России и Китая).
Центральным компонентом глобализации военно-экономической деятельности, как отмечал в свое время проф. Р. А. Фарамазян, выступает глобализация оборонной промышленности, которая развивается как вширь (ныне собственные вооружения различной технической сложности выпускают около 50 стран мира), так и вглубь (от таких относительно простых форм сотрудничества, как обмен военно-технической документацией, передача технологий или выполнение субподрядных работ, до совместной разработки и производства систем оружия и межстрановых слияний военно-промышленных фирм). Уже к середине нулевых годов многочисленные производители вооружений в разных странах были объединены «чрезвычайно сложной сетью всевозможных транснациональных межфирменных связей», закладывая основы формирования транснационального частного сектора, осуществляющего поставки оружия. В свою очередь данное обстоятельство ведет к возникновению дополнительных угроз национальной и международной безопасности, в том числе и с позиции развития терроризма.
Нельзя не отметить три важных момента:
воздействие глобализации на военно-экономическое развитие имеет свои барьеры; прежде всего, это связано с ограниченностью интеграционных процессов, которые могут проходить, как правило, лишь в рамках военных союзов;
процесс глобализации оборонной промышленности не может быть остановлен; однако, согласно мнению проф. К. Хейворда, в результате использования определенных правительственных инструментов он может быть заторможен;
глобализация способствовала усилению взаимосвязи экономики и национальной безопасности, вплоть до их «конвергенции».
Соответственно, современные сдвиги в процессе глобализации (прежде всего, имеется в виду тенденция к «суверенизации» в условиях всевозможных и достаточно жестких санкционных давлений), накладываясь на динамично развивающуюся инновационно-цифровую сферу, усиливают «опасения „неравновесных“ ситуаций в мировой экономике и мировой политике, вызывая необходимость разработки систем предупреждения с соответствующим комплексом превентивных мер» в целях ослабления их негативного воздействия на мировую стратегическую стабильность.
Меняются экономические характеристики процесса глобализации. Сегодня, как отмечает проф. В. Б. Кондратьев, некоторые из старых аргументов в пользу глобализации устарели. «Отсутствие преимуществ обнаруживается при анализе динамики прибыли от производственной деятельности. Более 50% всех накопленных иностранных инвестиций генерируют доход на одну акцию ниже 10%. Ford и General Motors 80% своих прибылей получают в Северной Америке, что свидетельствует о низкой эффективности их зарубежных активов. Многие отрасли, которые пытались глобализироваться, оказались более эффективными на национальном или региональном уровнях».
В профессиональной литературе сталкиваются две точки зрения. Сторонники глобализации утверждают, что она вносит вклад в развитие как развитого, так и развивающегося мира. С другой стороны, как утверждают эксперты, глобализация углубляет разрыв между развитыми и развивающимися странами, содействует условиям, которые ведут к конфликтам и даже к войне. Просматривающиеся дисбалансы в процессе глобализации, накладываясь на политические противоречия и социальное расслоение, ведут к разбалансировке всей системы международных отношений, хотя пока фактор глобализации все же смягчает политические противоречия.
Исходными составляющими данного исследования является следующее. Во-первых, глобализация проявляется в двух направлениях: как положительный фактор и достаточно конструктивный процесс и как фактор, который может иметь и негативные моменты, требующие, по всей видимости, государственного вмешательства. Во-вторых, принципы глобализации конца ХХ века, по мнению президента России В. В. Путина, все меньше соответствуют требованиям времени. В-третьих, в ближайшие два десятилетия глобализация, как отмечал академик А. А. Дынкин, «радикально изменит свои формы, используя новые модели и платформы региональной интеграции».
Для глубокого осмысления вопроса о воздействии глобализации на военный сектор национальной экономики и на международную безопасность необходимо получить ответы на следующие вопросы. Какие ограничения и возможности устанавливают глобализация и глобальные трансформации в целом для военно-экономического развития? Что изменяется и что становится «точками уязвимости», прежде всего, в военно-экономической и военной сферах в условиях глобализации? Где и когда следует ожидать состояния бифуркации военно-экономической сферы, какова цикличность бифуркационных ожиданий и каковы, наконец, определяющие факторы и возможные последствия этих процессов в военно-экономической сфере? По всей видимости, учитывая рост глобальных военных расходов (см. гл. 1, приложение, табл. 1, 2, рис. 5), следует задаться вопросом, что может предложить военно-промышленный сектор, являясь «одной из форм международной предпринимательской деятельности», для «разрешения некоторых глобальных проблем современности».
Можно ли говорить о формировании глобальной, мировой или региональной военно-экономической системы? Скорее всего, это будут региональные военно-экономические системы. Дискуссии о формировании глобальной военно-экономической системы велись в середине нулевых годов. К ней относили службы тылового обеспечения вооруженных сил, накопленные арсеналы вооружения и военной техники (ВиВТ), военные инфраструктуры, включая аэродромные сети и трубопроводные системы, органы контроля над вооружениями и разоружением, структуры и предприятия, занятые ликвидацией и утилизацией вооружений. В 2010-е годы сюда следовало бы отнести также и наличие военных баз на территории других государств, экспорт ВиВТ, проведение совместных военных учений.
Однако на рубеже третьего десятилетия XXI века оценивать надо возможности и перспективы развития не глобальных, а региональных военно-экономических систем, в том числе и в Арктическом регионе. В эпоху глобализации 4.0 (это название современный этап глобализации получил на Всемирном экономическом форуме), формирующей новую глобальную архитектуру в век четвертой промышленной революции, наметилось изменение в понимании мощи государства. Если раньше мощь оценивалась в основном двумя показателями: объемом валового внутреннего продукта (ВВП) страны и военными расходами, то теперь в понимание мощи входят такие источники, как позиционирование страны в контексте влияния на другие страны посредством участия в сфере торговли, в области трансфера военных технологий и вооружений. Учитывается даже членство в региональных и международных институциях, что в совокупности не может не влиять на взаимоотношения между государствами как на двустороннем, так и на многостороннем уровнях. Однако данные изменения ранее не представлялось возможности оценить количественно. В настоящее время с использованием новых цифровых технологий, в частности больших данных, позволяющих обрабатывать огромные массивы информации, появилась возможность количественных оценок в виде различных индексов. В частности, индекс влияния (The Foreign Bilateral Influence Capacity (FBIC) Index), выстраиваемый на оценке более 40 индикаторов (включая также оборонные возможности и взаимосвязи) и более 200 млн событий, позволяет определять взлет и падение уровней влияния ключевых стран, соответственно, и их мощь. Практически все старые и новые индексы по оценке мощи включают показатели военных возможностей. Это относится к глобальному индексу мощи (Global Power Index — GPI), разработанному американским разведывательным сообществом; к азиатскому индексу мощи (Asia Power Index — The Lowy Institute), определяемому по 126 параметрам и восьми тематическим направлениям (среди которых и военные возможности стран, и упругость их экономики и т. д.).
В данной монографии анализируется военно-экономическое развитие глобального стратегического треугольника: США, России и Китая; изучается военно-экономическое развитие Европейского союза (в особенности Франции и Германии), а также Индии, Великобритании, Японии, Южной Кореи, Саудовской Аравии, Турции, Ирана, Израиля и Австралии. В совокупности рассматриваемые в работе страны уделяют большое внимание развитию военного сектора экономики, имеют заметные военные расходы (составляющие по данным на 2019 г. 83% мировых военных расходов и 1,7% мирового ВВП), испытывая достаточно заметное, можно сказать определяющее, «макроэкономическое воздействие глобализации», эти страны играют ключевую роль в разворачивающейся ПЭВТ-конкуренции. В целом мировые военные расходы последнего десятилетия — это всего лишь 2,1–2,4% мирового ВВП, хотя их геополитическое, стратегическое, военно-техническое воздействие на развитие мировой экономики и мировой политики трудно переоценить.
Важнейшее значение приобретает оценка потенциала воздействия военно-экономического прогресса на экономическое развитие в ближнесрочной и дальнесрочной перспективе и обеспечение национальной и международной безопасности. Большое внимание уделяется анализу сферы военно-ориентированных НИОКР, что, по мнению западных экспертов, зависит «от планирования научно-технического развития в интересах национальной безопасности; возможностей научно-технического прогресса в ближайшие 3–5 лет, а также 10 лет и далее; времени, требуемого для достижения поставленных целей; приоритетов научно-технологических исследований, имеющих потенциально высокое воздействие на экономическую конкурентоспособность и военные возможности; а также специфических индикаторов реализации прогресса в направлении национальных целей». Также анализируется развитие национальных инновационных систем (НИС), при определяющей привлекательности НИС США. Подчеркивается важность инвестиций в науку и технологии для поддержки экономической конкурентоспособности и расширения военных возможностей.
Анализ вышеназванных факторов является необходимым, но недостаточным фактором исследования военно-экономического развития на национальном, региональном и мировом уровнях в условиях глобализации при изменении ее форм. При этом следует особо подчеркнуть, что глобализация еще недостаточно понята среди ученых, особенно экономических аналитиков. Концепция глобализации, по утверждению многих экономистов, еще достаточно нова, особенно в разрезе взаимодействия глобализации и милитаризации.
Круг вопросов исследования военно-экономического развития в условиях глобализации достаточно широк. На наш взгляд, данная работа, а также результаты проведенной в конце декабря 2018 г. конференции «Военно-экономическое развитие в свете глобальных трансформаций», позволившей, по сути, апробировать результаты данного исследования, даст возможность в последующих работах наиболее полноценно и детально подойти к оценке военно-экономической деятельности (ВЭД) на современном этапе мирового развития.
Нельзя не подчеркнуть важность такого беспрецедентного события, как пандемия COVID-19, которая не только воздействует на масштабы и темпы развития как отдельных национальных хозяйств, так и мировой экономики в целом. С большой степенью вероятности снижение ВВП может повлечь изменения объема военных расходов в различных странах; соответственно, возможны сдвиги и уточнения в реализации программ и проектов военного строительства, что окажет воздействие на ход и динамику военно-экономического развития и в конечном счете на безопасность. Коррективы в связи с пандемией будут внесены, по мнению многих экспертов, и в развитие процессов глобализации. В частности, пандемия в связи с усилением фактора суверенизации может ускорить сворачивание прежней (по мнению многих экспертов, американской) модели глобализации и переход на региональные модели. В то же время, возможно (хочется надеяться), фактор пандемии COVID-19 будет иметь место лишь на ограниченном временном интервале. COVID-19 не остановил военное производство, хотя внес и, очевидно, еще внесет серьезные коррективы в мировое военно-экономическое развитие, прежде всего в его структуру. Противостояние событиям, подобным мировой пандемии, с позиции военно-экономической деятельности неизбежно ведет к росту значения такого фактора военно-экономической безопасности, как упругость к экономическим и военно-экономическим шокам, что на сегодня, однако, требует особого внимания и дальнейших исследований.
Предлагаемая читателю работа может заложить фундамент будущих исследований в рамках рассматриваемой исключительно важной темы, актуальность которой в ближайшее десятилетие будет только возрастать. Масштабность геополитических и геоэкономических изменений в мире, неопределенность стратегической ситуации определяют необходимость повышения эффективности военно-экономической деятельности и обеспечения военно-экономической безопасности (ВЭБ), определяющих динамичность и упругость противостояния существующим и нарождающимся угрозам и вызовам, причем самого широкого плана (о чем свидетельствует, в частности, ситуация с COVID-19). Более того, эта работа поможет внести вклад в нахождение основополагающих элементов системного подхода к оценке военно-экономического развития, позволяющих в конечном счете, как отмечают эксперты, установить более сложное и тонкое соотношение между экономикой, включая ее военную составляющую, политикой и безопасностью.
In English
