Предисловие - Проекция разочарований и надежд: «Русский вопрос» в контексте немецкого внешнеполитического дискурса первой трети XIX века

Проекция разочарований и надежд: «Русский вопрос» в контексте немецкого внешнеполитического дискурса первой трети XIX века Заиченко О.В. 2018 г. 500 Р 375 Р

Когда-то замечательный российский историк Алексей Ильич Миллер определил жанр одной из своих книг как «монографияпунктир», мотивируя это тем, что содержательно и тематически она, на его взгляд, была «менее плотно сбита», чем это необходимо для «классической» монографии, но в то же время более целостна, чем тематический сборник статей. Представленная на суд читателя публикация по своему содержанию мне также представляется несколько аморфной для «классической» монографии. По аналогии я бы обозначила этот текст как «исследование-мозаику», состоящую из соединения неоднородных элементов: публикации «голосов эпохи» — оригинальных сочинений немецких авторов первой трети XIX в. о месте России в европейском балансе сил и моих собственных размышлений о политических процессах этого периода и связанной с ними трансформации европейского восприятия России в рамках внешнеполитического дискурса о выстраивании и сохранении новой системы международной безопасности. Таким образом, читатель имеет перед собой набор различных по жанру и происхождению тестовых «пазлов», соединение которых дает некоторое представление об общей картине того литературного «многоголосья», что формировало образ России в эпоху «страхов, разочарований и надежд», во многом порожденных последствиями Французской революции и антинаполеоновских войн.

Некоторой «мозаичностью» отличается также и содержание монографической части представленной публикации. Тому есть две причины. Первая та, что пока, в принципе, невозможно дать полную и целостную картину такого сложного и многогранного явления, как формирование образа России как конституирующего «Другого» в немецком самосознании, так как он, будучи составной частью общей картины внешнего мира, выполнял множество функций и, прежде всего, играл важнейшую роль в формировании национальной идентичности у немцев — «опоздавшей» нации, очень долго не имевшей ни национального, ни государственного единства. Но, с другой стороны, на фоне анализа быстро меняющейся политической ситуации вполне реально, хотя бы пунктирно обозначить ключевые моменты процесса формирования и трансформации восприятия России на примере отдельных знаковых произведений, включенных в основной для того периода внешнеполитический дискурс.

Второй причиной частичной «фрагментарности» исследования является то, что появление этой книги было во многом случайно. Она практически «самовольно» возникла из разросшихся комментариев к запланированной публикации сочинений немецких авторов о России первой трети XIX в. и была задумана как логическое продолжение предыдущего сборника источников «Образ России в немецкой публицистике в первое двадцатилетие после Французской революции», охватывающего период с 1789 по 1810 г. В результате для анализа, чтобы сделать его наиболее репрезентативным, были отобраны очень разные тексты: частично относящиеся к жанрам исторической и политической публицистики или литературного эссе, частично — это материалы личного характера, которые вообще изначально не были предназначены для публикации. Они были отобраны с таким расчетом, чтобы каждый текст, взятый в отдельности, давал представление об одном из вполне определенных аспектов такого сложного и многогранного явления, как формирование образа России в общественном мнении Германии. Все они были написаны разными немецкоязычными авторами, с разными целями, часто с противоположных позиций и в разное время. Единственное, что их объединяет, это попытка конкретно-исторического осмысления роли России как субъекта международной политики и ее репрезентации в немецком внешнеполитическом дискурсе первой трети XIX в. Проще говоря, объектом исторического анализа в предложенном вниманию читателя исследовании являются сочинения, написанные различными представителями интеллектуальной и политической элиты Германии, с целью найти ответ на вопросы: что есть Россия? Является ли она частью Европы? И какова ее роль в международной политике и сохранении системы европейской безопасности? Весь этот сложный комплекс вопросов, для краткости, объединен в один под названием «Русский вопрос», также сделана попытка показать различные подходы в решении «Русского вопроса» в немецком внешнеполитическом дискурсе в период между Французской революцией 1789 г. и европейской революцией 1830 г.

Еще один важный момент, на котором следовало бы остановиться, это понятийный аппарат. В названии монографии в качестве ее жанровой характеристики фигурирует «эссе по исторической имагологии». Чтобы объяснить, что имеется в виду, хотелось бы сказать несколько слов о методологии исследования, а именно о самой исторической имагологии как научном направлении. Помня, что теоретическая часть и даже само слово «методология» часто вызывают скуку у читателей, постараемся сделать это максимально кратко и больше к этой теме не возвращаться. Имагология (от лат. imago — образ) — это междисциплинарное направление, сложившееся на стыке литературоведения, истории, социальной психологии, этнологии и культурологии, и оно имеет важное методологическое значение для изучения образа «Другого». Историческая имагология изучает проблемы формирования национальных и инокультурных образов в сознании социальных и этнических общностей, опираясь на конкретно-исторический анализ культурных, национальных и внешнеполитических стереотипов, путей их формирования, способов функционирования и процессов трансформации в контексте отношений «мы-они». Исследование категорий «своего/ чужого» в современной имагологии происходит, прежде всего, на основе анализа их воплощений в литературных текстах. При этом большинство историков опирается на так называемый структурно-функциональный метод в комплексе с системным и историко-сравнительным методами. С их помощью в нашем исследовании мы постараемся выявить основные компоненты образа России, охарактеризовать его в историко-культурном и политическом контексте, проследить его трансформацию в зависимости от изменения внешнеполитического дискурса и причин, его порождающих. Кроме того, мы также постарается определить, как образ России воплощается в различных текстовых структурах в качестве некоего «воображаемого конструкта», «дискурсивной сущности».

В число главнейших понятийных структур имагологии наряду с «образом» входит также сопоставимое с ним понятие «стереотип», названное выдающимся российским культурологом Валерием Борисовичем Земсковым «одним из самых мощных средств формирования картины мира „других“, наиболее древним и живучим, практически неумирающим способом имагологического культуротворчества». На наш взгляд, наибольший интерес представляет изучение роли стереотипов, связанных с образом «Другого», в формировании собственной национальной, социальной и политической идентичности субъекта восприятия. Причем в этом случае стереотипы следует рассматривать на двух уровнях: как когнитивные структуры (то есть как они, с одной стороны, связаны со структурами исторической памяти, а с другой — как они воздействуют на усвоение новой информации, и как, в свою очередь, на них самих влияют познавательные процессы личности), а также как дискурсивные категории (в этом случае исследуется их лингвистическая и риторическая структура). Именно этот второй подход был использован в данном исследовании. Кроме того, очень важно иметь в виду, что стереотипы не существуют в международном дискурсе как некая застывшая категория. Содержательно они, действительно, очень мало подвержены изменениям, но в зависимости от политической ситуации стереотипы могут наполняться разными смыслами. Кроме того, они могут находиться как в активном состоянии, постоянно воспроизводясь в медиасфере, так и в пассивном, актуализируясь под влиянием определенных исторических условий и социально-политических причин. Именно этой относительной подвижностью объясняются трансформации восприятия России как одного из ведущих игроков на международной арене: от главной угрозы европейской свободе и цивилизации после Французской революции до главной спасительницы Европы от французского порабощения и гаранта «вечного мира» после победы над Наполеоном.

Историческая имагология как исследовательский метод для разработки различных сюжетов по истории взаимовосприятия народов, проблематики «Другого» в культуре и политике, оформилась в 50-е гг. XX в. во Франции и Германии. Уже десятилетие спустя она начала развиваться в рамках целого ряда гуманитарных дисциплин и в России. В частности, к предмету нашего изучения тематически очень близко подходят многолетние исследования известного российского историка Леонида Абрамовича Зака, который еще в середине 70-х гг. применил метод имагологии при изучении формирования в общественном мнении внешнеполитических стереотипов и влияния складывавшегося под их воздействием образа государства на развитие международных отношений. Результаты своей работы он опубликовал в монографии «Западная дипломатия и внешнеполитические стереотипы» (М., 1976), в которой впервые в отечественной историографии проанализировал процесс целенаправленного конструирования в массовом сознании образа страны и его использования в дипломатической практике.

Второе фундаментальное исследование в области исторической имагологии, оказавшее большое влияние на написание этой монографии — это продукт германо-российского научного консорциума «Вуппертальский проект по изучению представлений немцев и русских друг о друге» (Wuppertaler Projekt zur Erforschung der Geschichte deutsch-russischer Fremdenbilder), опубликовавший под руководством Льва Копелева в ФРГ с 1982 по 2006 г. многотомное научное издание «Западно-восточные отражения» в двух сериях — «Русские и Россия глазами немцев» и «Немцы и Германия глазами русских». Никакие две другие страны Европы не были связаны в той же степени как Россия и Германия столь долгими и тесными узами противоречивых, постоянно меняющихся отношений, взаимного восприятия, основанного на сильнейшем притяжении и таком же по силе отталкивании. В проблеме взаимоотношений русских и немцев можно выделить множество аспектов — от политических и дипломатических до вопросов культурного взаимодействия и взаимовлияния. Причем отношения эти, длящиеся с момента «открытия» Европой сначала Киевской Руси, а потом Московского царства, не утратили своей актуальности и многозначности по сей день. Поэтому «Вуппертальский проект» — это не только большой вклад в комплекс формирующихся практически на протяжении целого тысячелетия знаний русских и немцев друг о друге, но и, что более важно, как отмечал сам Лев Копелев, вклад в создание некоего базиса, основы «для познания опасностей, которые присущи упрощенным представлениям о „Другом“. Вопрос не в том, чтобы подтвердить или исправить обусловленные временем или ситуацией суждения. Гораздо важнее понять, как они возникли и передавались». Одному из аспектов поднятой «Вуппертальским проектом» проблемы исторической имагологии, а именно изучению возникновения и трансформации образа России в Германии сквозь призму ее внешней политики в Европе — посвящена эта книга.

Как уже упоминалось выше, в основу настоящего исследования легла работа над комментариями к сочинениям немецких авторов о России. Для того чтобы дать максимально полное представление об основных направлениях продолжавшейся в германском обществе на протяжении более тридцати лет внешнеполитической дискуссии и том месте, которое занимала в ней Россия, представлялось важным помимо собственной версии развития идей и событий, дать возможность читателю самому услышать подлинные «голоса эпохи», то есть опубликовать в приложении также выдержки из оригинальных немецких текстов первой трети XIX в., анализ которых лег в основу этой книги. Для публикации были отобраны отрывки из наиболее типичных публицистических сочинений немецких авторов, отражавших (с учетом существовавшей тогда в немецких землях цензуры) настроения, распространенные в общественном мнении Германии в этот период. Эти публикации являются частью обширной коллекции «Россика» Российской национальной библиотеки Санкт-Петербурга, в которой собраны сочинения о России европейских авторов XVI—XIX вв. Они были отобраны из большого массива аналогичных текстов как наиболее репрезентативные и соответствующие тому быстро меняющемуся историческому контексту, в котором были написаны. Такой же подход был применен и к выбору создателей представленных публикаций: с одной стороны, это — общепризнанные авторитеты, формировавшие общественное мнение Германии, с другой стороны — это адресаты их публикаций, представители интеллектуальной среды, чьи сочинения наиболее адекватно отражают распространенные в ней настроения, связанные с Россией и ее политикой в Европе. Первая пара авторов — известный физик и естествоиспытатель Георг Фридрих Паррот и знаменитый философ, сменивший Канта на кафедре университета Кенигсберга, Вильгельм Траугот фон Круг — выдающиеся ученые в своей области, пользовавшиеся большим авторитетом не только в научной среде. Первый из них -«кабинетный профессор», умеренный консерватор, русофил, долгие годы состоявший в личной переписке с Александром I и на всю жизнь сохранивший искреннее восхищение и преклонение перед русским императором. Второй — его антипод: либерал, участник Освободительной войны, приверженец немецкой национальной идеи, сторонник создания сильного единого германского государства вокруг Пруссии. Помимо узкоспециальных сюжетов оба ученых часто высказывались на литературные, исторические и внешнеполитические темы, причем в основном с противоположных позиций. Еще один автор, католический мыслитель Йозеф Гёррес, начинавший как революционер и якобинец, был выдающимся политическим публицистом и общественным деятелем, произведения которого оказали большое влияние на формирование общественного мнения не только в первой трети XIX в., но и в последующий период. Следующая пара — прусский историк и издатель венгерского происхождения Людвиг фон Бацко и профессор экономики университета Эрлангена Михаэль Александр Липс — являются типичными представителями «образованного сословия» Германии, мнения которых довольно адекватно отражают настроения, распространенные в консервативной интеллектуальной среде в рассматриваемый период. Кроме того, в подборку почти полностью вошли два «оппозиционных» по содержанию и либеральных по духу анонимно изданных памфлета о России, что было весьма типично для периода Реставрации с его жесткой цензурой, особенно если они были написаны под впечатлением французской или английской политической публицистики и содержали негативные оценки «северного соседа». Все эти сочинения никогда не переводились на русский язык и не публиковались в России.

И в заключение хотелось бы сказать несколько слов о дальнейших перспективах исследований в области и исторической имагологии. Изучение трансформации восприятия России в Германии в первой трети XIX в. на основе анализа немецкого внешнеполитического дискурса пока является первым исследованием подобного рода в российской историографии. Адекватное изучение национального образа и образа России, в том числе, предполагает исследование не одного, а всех дискурсов о «Другом» с учетом диахронического и синхронического аспектов их развития, изучение всего массива исторических источников, а также данных широкого комплекса гуманитарных наук, с тем чтобы создать «всеобщую историю» трансформации восприятия «Другого». Таким образом, изучение национального образа встраивается в идеологию новой исторической науки, «Школы Анналов», которая полагала необходимым рассматривать исторические события на длительном отрезке исторического времени, выявлять фундаментальные процессы общественной жизни, опираясь на комплекс наук, анализировать все тексты той или иной эпохи, чтобы представить ее в единстве многочисленных и многообразных связей.

Наконец, не могу с глубокой признательностью не отметить, что представленная на суд читателей публикация увидела свет благодаря научному проекту «Россия в мире» Ассоциации содействия развитию академической науки и образования «Институт перспективных исторических исследований» реализацию которого обеспечила финансовая поддержка со стороны ПАО «Транснефть».