Предисловие - У каждого была своя война. Записки ротного командира

Когда по просьбе сына я взялся написать историю моей жизни, то думал, что единственным препятствием этому (помимо ненадежной памяти) может стать неумение обращаться с пером. Я был отличным трактористом, умело управлял танком, водил грузовые и легковые автомобили — отечественные и трофейные, неплохо стрелял из многих видов оружия, командовал разными воинскими подразделениями, но с беллетристикой соприкасался только как читатель. Преодолев сомнения, я нашел себе оправдание в том, что пишу для своей семьи — для моих детей, внучек и будущих правнуков, которые, надеюсь, не будут судить меня слишком строго.

Последним толчком, побудившим меня сесть за стол, был случай, происшедший 9 мая 1980 года в Центральном парке культуры и отдыха им. Горького в Москве, куда мы с сыном и моим фронтовым другом Александром Ивановичем Гвоздковым отправились на традиционную встречу участников Великой Отечественной войны.

Мне давно хотелось разыскать следы 21-й армии, в составе которой довелось воевать в июле 1941 года, и кто знает, — а может быть и следы своего полка. Попытки найти полк через Комитет ветеранов войны успеха не имели, так как военные соединения начального этапа войны там в большинстве случаев не зарегистрированы, и учет их ведется только с контрнаступления под Москвой. Обращение в Подольский архив Министерства обороны СССР также не дало результатов. Оказалось, что уже к середине войны не осталось ни одной армии периода 1941 года. Они были либо разбиты, либо попали в окружение, либо, в лучшем случае, переформированы и получили новые номера. Это же относилось к подавляющему большинству корпусов и дивизий, в частности, к 25-му механизированному корпусу, куда входил наш 12-й мотоциклетный полк.

Долго бродили мы по набережной парка Горького, где как всегда царила праздничная атмосфера, несмотря на моросивший временами дождик. И вдруг я увидел табличку с надписью «21-я армия». Я стал пробираться ближе и скоро добрался до столика, за которым среди других стоял пожилой генерал-майор. «Наконец-то», — подумал я.

— Товарищ генерал, могу ли разыскать у вас свой полк?

— Конечно, — уверенно ответил он. — Я ветеран 21-й армии с момента ее формирования, с июля сорок третьего года, и знаю все наши части.

— Да, но я воевал в составе 21-й армии летом сорок первого на гомельском направлении.

— Э, милый мой, да это совсем не то. У нас другая армия, а той, твоей, тогда же, наверное, и не стало.

И он, показав на землю под ногами, добавил:

— Они, поди, все там остались. Или армия попала в окружение... А мы начинали в 21-й в сорок третьем году. Так что помочь тебе не могу. Получается — не наш ты.

Попрощавшись, я отошел с чувством горечи. Обидно было не только за себя лично — за всех тех, кто в самые трагические дни лета сорок первого, сдерживая ошеломляющий по неожиданности и силе натиск врага, отступал, пал на поле боя или оказался в окружении не по своей вине. Получается, что если о них и не забыли, то списали со счетов. И вообще, у нас стыдливо не любят вспоминать первые месяцы войны...

В общем, уходили мы из парка не в лучшем настроении. К тому же в толчее я потерял медаль «За безупречную службу» 1-й степени. Тогда-то я и принял окончательное решение написать воспоминания о том, где был, что видел, с кем встречался, что пережил.

Уже в процессе работы, которая меня неожиданно захватила, я столкнулся еще с одним затруднением. Какие оценки должен я давать тем или иным событиям, свидетелем и участником которых мне довелось быть: от лица наивного юноши и плохо осведомленного молодого человека, каковым я был тогда, или себя нынешнего? Теперь ведь многое из прошлого представляется мне в совсем другом свете.

Наверное, в своем жизнеописании я так и не сумел разрешить эту проблему. Поэтому прошу воспринимать мои записки всего лишь как расширенную автобиографию.