Научный архив профессора А. Гейштора - Мифология славян

Мифология славян Гейштор Александр пер. с пол. 2014 г. 350 Р

В конце 1999 и в начале 2000 г. благодаря стараниям дочери А. Гейштора, Эвы Гейштор, архивное наследие профессора было сохранено и предварительно каталогизировано. В это время из него были выделены материалы, которые представляли значительную ценность не только для исследований по истории историографии, но были ценными также с точки зрения историков, занимающихся историей послевоенной Польши. Большая часть комплекса, состоящего как из рукописных работ А. Гейштора, так и материалов, связанных с его преподавательской и организационно-научной деятельностью в Варшавском университете, научных институтах и товариществах, съездах и конференциях, а также общественно-политической деятельностью, была передана в Архив Польской академии наук (около 20 метров текущих актов, около 1000 позиций в каталоге). Из этого фонда были выделены материалы, относящиеся к деятельности А. Гейштора в Гражданском комитете по восстановлению Королевского замка в Варшаве и связанные с его деятельностью в должности директора Музея Королевского замка. В настоящее время они находятся в Архиве Королевского замка в Варшаве. Вся документация о конспиративной деятельности А. Гейштора в годы Второй мировой войны и в первые послевоенные месяцы была передана в Военно-исторический институт. В отдельное производство также были выделены материалы, собранные для написания «Мифологии славян» и палеографическая коллекция.

Материалы из научного архива А. Гейштора относятся к самым большим и наиболее интересным архивным фондам, хранящимся в Архиве ПАН. От первого периода его научной деятельности, относящегося к 30-м годам XX в., до наших дней дошло крайне мало. Чудом сохранились рукописи некоторых работ, которые отец А. Гейштора прятал вместе с семейным архивом в подвале их дома незадолго до их выезда из столицы после подавления Варшавского восстания. Однако, начиная уже с 1945 г., мы обладаем обширной и разнообразной документацией, в которой отразилась научная работа и развитие академической карьеры, область интересов и специфика метода А. Гейштора. Это также, кроме воспоминаний учеников и коллег, бесценное свидетельство его жизни и личности.

К наиболее ранним материалам относятся архивные документы, связанные с восстановлением после военных разрушений Исторического института и Факультета Варшавского университета и организацией преподавательской работы в трудных послевоенных условиях. Вместе с проектами образовательных программ и документацией, связанной с ректоратом и институтской библиотекой, среди материалов 40-х годов важное место занимает переписка А. Гейштора с его коллегами и сотрудниками, принимавшими участие в восстановлении Исторического института (ИИ). Самой ценной ее частью, несомненно, является корреспонденция с Тадеушем Мантейфелем, тогдашним директором ИИ. В этих письмах отражен процесс создания программы исторического образования, которая частично опиралась на использование современных методологических подходов, выработанных Национальной школой хартий (École nationale des chartes) и Практической школой высших исследований (École pratique des hautes études) в Париже, где А. Гейштор учился в конце 1930-х гг. В этих документах также можно найти удивляющие своим размахом проекты университетских учебников. Вместе с тем эти материалы являются ценным источником о жизни варшавских ученых, пытавшихся в разрушенном городе практически с нуля воссоздать университетские структуры в то время, когда покупка стекла для лекционных аудиторий приобретала характер неразрешимой проблемы. Стараясь объединить вокруг ИИ прежний преподавательский состав, в 1945–1946 гг. А. Гейштор много сил вложил в составление списка уцелевших университетских преподавателей и установление контактов с рассеянными по Польше коллегами. Много места среди сохранившихся архивных документов занимают материалы, посвященные материальным заботам и медицинскому обслуживанию ученых, возвращавшихся из концентрационных лагерей и лагерей для военнопленных. Одновременно сохранилась переписка того времени, в частности с представителями старшего поколения историков, как, например, со Станиславом Кентшиньским. Эти письма дают представление о тех моральных дилеммах, перед которыми стояли польские ученные в послевоенной Польше. О том, какая большая тень ложилась на жизнь и академическую карьеру людей того времени, свидетельствуют письма с просьбами о помощи и заступничестве от самих заключенных и семей арестованных студентов, научных сотрудников и подчиненных А. Гейштора, вовлеченных в деятельность организаций, боровшихся за независимость Польши после 1945 г.

В 40–50-е годы А. Гейштор много внимания посвятил созданию журнала, который мог бы стать площадкой по обмену мнений также для тех ученых, которые не подчинялись официальной марксистской методологической доктрине. Возобновленный с 1946 г. «Пшегленд хисторычны» (Исторический обзор) быстро стал объектом давления со стороны власти, что нашло свое отражение в интересной переписке между А. Гейштором и Т. Мантейфелем в конце 1949 — начале 1950 гг. по поводу конфликта вокруг запрещенной цензурой статьи последнего о роли цистерцианского монашеского ордена в Польше в XII в. В тот же самый период с большой энергией А. Гейштор приступил к созданию междисциплинарного Руководства по исследованию начал Польского государства: переписка с Тадеушем Мантейфелем и Станиславом Хербстом передает дискуссии и сомнения, которые были вызваны созданием этой новаторской по форме и задачам институции, включающей в себя историков, археологов и историков искусства.

Значительную часть сохранившейся корреспонденции составляет переписка с иностранными историками, в том числе с Фернаном Броделем, Жоржем Дюби, Жаком Ле Гоффом, Джиромало Арнальди, Пьером Рише, Раулем Манселли, Чинзо Виоланте. Эти письма отражают область интересов и интенсивность научных контактов А. Гейштора, а также его открытость перед новыми научными течениями и направлениями, развивавшимися в Западной Европе. Так, например, с конца 40-х гг. мы можем отметить растущий интерес А. Гейштора к новаторским методам, выработанным в кругу ученых французской Школы Анналов. Методологические изыскания французских ученых во главе с Фернаном Броделем дали импульс к формулированию новых исследовательских вопросов и в последующие годы стали отправной точкой его научной работы. Благодаря посредничеству Гейштора, Школа Анналов также оказала серьезное влияние на исследования его учеников. В Архиве ПАН сохранились также документы, связанные с деятельностью А. Гейштора в международных исследовательских коллективах и организационных комитетах (в том числе CISH, Centro Italiano di Studi sull’Alto Medioevo, Istituto Storico di Storia Economica «Francesco Datini», Istituto Storico Italiano per il Medioevo). Кроме официальной корреспонденции среди этих материалов мы находим сделанные по горячим следам заметки, раскрывающие полемический талант ученого и указывающие на то, какую большую роль в его работе играл научный обмен мнениями. Записанные в ходе встреч и семинаров заметки и тезисы позднее были развиты уже в формате опубликованных статей. Это дает редкую возможность проследить весь творческий процесс ученого.

Благодаря обмену письмами и материалами, осуществлявшемуся даже в самый тяжелый период закрытия границ и ограничения научных поездок до 1955 г., варшавские историки и студенты не утратили контактов с мировой наукой. С середины 50-х годов много места в корреспонденции А. Гейштора занимают вопросы, связанные с получением иностранных стипендий для молодых польских ученых. С необычайным упорством он также поддерживал своих учеников в их трудных жизненных ситуациях (достаточно вспомнить об аресте Кароля Модзелевского и увольнение из Института истории ПАН Бронислава Геремека). Неслучаен и тот факт, что в его руки попадали письма с просьбой о защите студентов и научных сотрудников, вовлеченных в политическую деятельность 60–80 гг. Связь между исследовательской и преподавательской работой, проходящей путеводной нитью практически через все архивные документы, по сути, являлась характерной чертой всей его деятельности. В архивном наследии ученого сохранились многочисленные и необычайно добросовестно приготовленные конспекты семинаров и университетских лекций, позволяющие познакомиться с методами его работы как педагога. Для своих учеников и тех, кто уже стал зрелым исследователем, он неизменно оставался первым рецензентом и мастером. Профессор с удовлетворением наблюдал за их научным ростом и тщательно собирал их публикации, рецензии и мнения. Благодаря этому архив А. Гейштора является настоящей хроникой нескольких поколений польских медиевистов.

Анета Пенёндз