Заключение - Европейский Союз в XXI веке: время испытаний

К концу первого десятилетия XXI в. Европейский Союз прошел несколько стадий институциональных реформ. Каждый из его договоров — Маастрихтский, Амстердамский, Ниццкий и, наконец, Лиссабонский — ознаменовали новые вехи интеграционного процесса. Последняя стадия реформ оказалась самой трудной и болезненной. Неудачная попытка утверждения Конституции, вызвавшая серьезный политический кризис, и принятие в конце концов компромиссного Договора о реформе (Лиссабонского) совпали с окончанием самого масштабного в истории ЕС расширения и стали завершением периода успешного развития интеграции «вглубь и вширь» — Великого спокойствия. В этой ситуации прийти к согласию 27-ми, а со вступлением Хорватии и 28-ми странам по жизненно важным вопросам оказывается крайне сложным делом, а возможности компромиссов и дипломатические ресурсы имеют свои пределы.

Тем не менее, пересмотр основополагающих договоров оказывается неизбежным, будет ли он происходить посредством упрощенной процедуры, или путем созыва межправительственной конференции. В любом случае, этот процесс крайне сложен, он требует времени, консенсуса правительств и парламентов национальных государств, а иногда, как в случае с Договором о стабильности, координации и управлении в Экономическом и валютном союзе, и референдумов в ряде стран. Необходимо и согласие Европарламента, который крайне щепетилен относительно любой угрозы ущемления его полномочий. Все это затрудняет дальнейшее развитие и углубление интеграции и одновременно переносит акцент на дифференциацию и гибкую интеграцию, которые уже стали реальностью в зоне евро, пространстве свободы, безопасности и правосудия, а также и ОПБО. Данный феномен получил дальнейшее развитие в Лиссабонском договоре, что ставит Евросоюз перед дилеммой: с одной стороны, ряд стран не готов продвигаться по пути дальнейшей интеграции, в то время как, с другой стороны, все настойчивее напоминают о себе проблемы, требующие общеевропейского ответа.

До сих пор практика продвинутого сотрудничества оставалась маргинальной, но в условиях современного финансово-экономического кризиса и долгового кризиса в зоне евро перспективы разноскоростного развития Европейского Союза и возможного создания продвинутых групп сотрудничества государств — членов ЕС приобретают особую актуальность. Будущее Европы и в этом контексте определяется, таким образом, единством и разнообразием, как это и было зафиксировано в Конституции. Вполне очевидно, что эти два термина согласуются с трудом, тем не менее, ясно вырисовываются как вызовы, на которые Евросоюзу предстоит ответить, так и современные задачи: продолжать двигаться вперед на основе дифференциации, не подвергая при этом эрозии базовые принципы организации и не теряя из виду общие цели интеграции.

В контексте общих целей стоит рассматривать и последствия кризиса мультикультурализма как идеи, политики и реальности. Все более актуальным становится вопрос не только о правах иммигрантов, но и об их обязанностях по отношению к стране, куда они приехали жить; все чаще раздаются голоса в поддержку «доминирующей культуры», в рамках которой приезжее население вносит свой определенный вклад в социально-культурное наследие страны, не претендуя на его коренное изменение. Таким образом, граждане третьих стран проходят процесс социализации — доказывают, что они знают и понимают историю и принципы государственного устройства принимающей их страны, а также признают ее ценности. Обозначившийся процесс изменения принципов социальной интеграции иммигрантов сопряжен со значительными издержками и трудностями. Ужесточение иммиграционной политики, включая массовые высылки нарушителей порядка, вызывают протест в среде гражданского населения. Наряду с усилением антииммигрантских и праворадикальных настроений многие европейцы остаются сторонниками прежней либеральной модели регулирования миграции. Европейское общество расколото, что чревато социально-политическим противостоянием.

Финансово-экономический и последовавший за ним социально-политический кризисы конца первого десятилетия XXI в. вынесли на поверхность не столь заметное до этого расхождение между сферами политики, подчиняющимися наднациональному (коммунитарному) регулированию, и теми, что функционировали на основе межправительственного метода интеграции. Поэтому смыслом реформирования управления как еврозоной, так и Шенгенским пространством стали укрепление дисциплины государств-членов, более высокая степень координации их действий и ответственности за поступки, совершаемые в одностороннем порядке. Серьезным испытаниям подверглась и постлиссабонская общая внешняя политика ЕС, в частности, в связи с событиями «арабской весны»: государства-члены продемонстрировали отсутствие необходимой солидарности и стремление выработать общие подходы и позиции.

Таким образом, одним из серьезных испытаний на прочность европейского интеграционного проекта стал острый кризис солидарности и доверия государств-членов друг к другу и к институтам ЕС, которые, без сомнения, в рамках своих полномочий, продолжают прилагать немало усилий для решения современных проблем. В результате планы дальнейшего углубления интеграции, прежде всего, создание единого инновационного пространства и устойчивое развитие, как и очередное значительное расширение Евросоюза, не отменены, но отложены на конец второго десятилетия XXI в. Пока же на повестке дня стоит задача сохранения достижений, которые, впрочем, не ставятся под сомнение: это регулирование Единого внутреннего рынка; совершенствование традиционных направлений политики (сельскохозяйственной, региональной) и формирование «молодых» направлений политики — энергетической, иммиграционной, социальной и др.; дальнейшее развитие мер внешнеполитического кризисного реагирования, и, в конечном итоге, продвижение к «банковскому, фискальному и политическому союзу.

В конечном счете судьба Евросоюза зависит от его способности адекватно отвечать нуждам государств-членов и своих граждан, противостоять вызовам внутренней и внешней безопасности, обеспечить экономический рост и социальную справедливость в глобальном контексте растущей экономической и социальной дестабилизации, в то время как центр тяжести глобального управления и принятия стратегических решений продолжает перемещаться от Европы в тихоокеанском направлении и к растущим экономикам.

Европейский политический проект не достиг своего finalite´, но исчерпало себя стремление превратить Европу в стабильный процветающий континент посредством присоединения к Евросоюзу новых стран на основе разработанных для этой цели критериев соответствия экономическим, политическим и моральным нормам ЕС.

Очевидны попытки Комиссии усилить такой механизм европеизации как обусловленность во внешней политике. Однако из-за несостоятельности попыток ЕС осуществить «экспансию без расширения» только посредством применения данного механизма возникает потребность в новых возможностях и формах международного сотрудничества. Под сомнение ставится сама концепция Евросоюза как

«образцового этического пространства». Очевидно несовпадение взглядов ЕС и третьих стран по целому ряду вопросов как экономического характера (неготовность латиноамериканских стран к созданию ЗСТ, безопасность поставок энергоресурсов из России и Центральной Азии), так и политического (неоднозначность последствий экспорта либерально-демократических норм, в первую очередь, для североафриканских стран); следовательно, можно ожидать формирования более гибких подходов, более широкого применения других механизмов европеизации — социализации и модели извлечения уроков.

Новые тенденции, вызовы и проблемы в развитии Евросоюза представляют безусловный интерес и важность для России. С одной стороны, в основе отношений России и Европейского Союза — осознание необходимости и неизбежности конструктивного взаимодействия по всем направлениям утвержденных в начале XXI в. общих пространств; готовность противостоять общим вызовам современности и угрозам безопасности, наконец, здравый смысл и прагматизм, особенно заметный на уровне деловых и профессиональных контактов. С другой стороны, до сих пор отношения партнеров характеризовались отсутствием доверия и понимания логики действий друг друга, завышенными ожиданиями и не всегда оправданными опасениями. Конкуренция за влияние на постсоветском пространстве и противоречия в сфере энергетики выходят на первый план повестки дня, вытесняя на периферию развитие остальных направлений сотрудничества.

Дискуссия о разделяемых ценностях не снимается с повестки дня. Вопрос об общечеловеческих ценностях, которые впоследствии превратились в европейские, поднял первым еще М. С. Горбачев в годы перестройки. Однако для российской внешней политики, претендующей на стратегическую самостоятельность, представляется совершенно не приемлемым принцип обусловленности в сотрудничестве. Надо отметить, что на самом деле применение Евросоюзом данного принципа к России ограничивается лишь несколькими конкретными областями, прежде всего, сферой предоставления режима краткосрочных безвизовых поездок граждан. В отличие от стран — объектов политики соседства самым распространенным механизмом европеизации для России становится модель извлечения уроков — перенесение опыта ЕС на российскую почву лишь там, где это целесообразно. В целом в отличие от популярного в 1990-е гг. сюжета о возможности вступлении России в Европейский Союз сегодня речь идет об интеграции на взаимовыгодных равноправных условиях, о создании Союза Европы, единого экономического и человеческого пространства.

Финансово-экономический кризис, от которого пострадали как страны Евросоюза, так и Россия, общая усталость и раздражение от отсутствия видимых результатов сотрудничества, перенесение внешнеполитических акцентов на азиатский вектор, безусловно, снизили темпы взаимодействия, которое выливается, главным образом, в «бумажное сотрудничество» — многочисленные раунды консультаций и переговоров, бесконечные согласования без прорывных результатов. Поэтому и идея отмены саммитов раз в полгода возникает все чаще и чаще, поскольку каждый раз стороны согласовывают в лучшем случае промежуточные результаты. Однако сами по себе рабочие контакты на уровне бизнеса, специалистов и экспертов, объем которых возрастает, повышают качество отношений, укрепляют доверие и понимание целей и задач друг друга, чего так не достает на высоком политическом уровне. Не случайно, именно деловые круги всех стран ЕС призывают его лидеров принять, наконец, решение в пользу отмены виз для краткосрочных поездок граждан, что открыло бы новые «окна возможностей» обеим сторонам. Сосредоточенность России и Евросоюза на своих внутренних проблемах в конечном счете не отменяет их внешнеполитическую деятельность.

В своих представлениях о «Партнерстве для модернизации» Россия и Европейский Союз находятся на пути сближения. Понятно, что Россия гораздо больше заинтересована в инновационно-технологическом аспекте модернизации, чем ЕС, для которого по-прежнему приоритетами в сотрудничестве остаются российский необъятный рынок и природные ресурсы. Однако в российском обществе растет запрос и на политическую модернизацию, без которой невозможна современная модернизация экономики. В свою очередь, и для ЕС должно стать очевидным, что политическая модернизация не может быть осуществлена на базе сырьевой экономики, поэтому оба аспекта данного процесса должны быть уравновешены.

Приоритетом российской политики становится интеграция на постсоветском пространстве, строительство Таможенного союза, участие в ЕврАзЭС и Евразийском союзе. На повестку дня выходит вопрос о совместимости и взаимодополняемости европейских и евро-азиатских интеграционных процессов. Здесь вполне пригодился бы опыт развития ЕС со всеми его слабыми и сильными сторонами. Хотя его и невозможно использовать полностью, но отдельные компоненты, принципы и инструменты вполне пригодны для интенсификации интеграционных процессов в ЕврАзЭС. Увлечение России азиатским вектором сотрудничества не должно происходить за счет пренебрежения европейской политикой. Признавая важность выстраивания отношений с Китаем и другими перспективными для российской внешней политики государствами, следует помнить, что ресурс модернизации — главной внутриполитической и внешнеполитической цели России — по-прежнему находится на европейском направлении. Поэтому так важны тесные связи со странами, предоставляющими этот ресурс, дальнейшее формирование с Евросоюзом общих пространств, потенциал которых до сих пор не был полностью использован.