Предисловие - Приход и община в современном православии: корневая система российской религиозности

Религиозное возрождение в современной России проще всего подтвердить количеством православных приходов, созданных после 1991 г.: в конце 1980х гг. в Русской православной церкви (Московский патриархат) приходов было несколько менее 7 тысяч, в 2010 г. — уже около 30 тысяч. Но что стоит за этими цифрами? В фокусе данной книги и находится приход — базовый институт, основная форма бытия Церкви. Чаще всего история Церкви пишется на основе текстов и действий Иерархии; нашей же целью здесь является максимальное приближение, с опорой на методы социологии и антропологии, к религиозной повседневности, к «корневой системе» Церкви. Мы попытались прояснить формы «приходского возрождения» последних двух десятилетий, те изменения, которые происходили в этом традиционном институте религиозной общности, наконец, те формы религиозности, которые не вмещаются в приходскую жизнь, строятся вокруг или вне прихода. Эта книга — о религиозных практиках, о том, какую роль в них играют первичные формы церковной социальности.

Мы ставим перед собой три задачи.

Первая задача — собственно изучение «прихода» как церковного института и «общины» как социального явления, с учетом соотношения этих двух понятий друг с другом (собственно, смысловое напряжение между ними является одним из объектов данной книги). Следовательно, здесь потребуется описать наиболее значимые типы, или модели, православной социальности на этом базовом, корневом уровне; понять, в какой мере современные типы и модели связаны с дореволюционной, «синодальной» традицией, с опытом советского периода и последних десятилетий; понять, какова динамика приходской жизни и как церковныe приходы и общины «вписываются» в более широкие рамки современной российской жизни [1]. Сквозь призму приходов можно выявить, «схватить» многое. Поэтому главы книги посвящены столь разным темам: собственно приходу как институциональной форме; типам общения и общинности; формам церковной и духовной власти; динамике взаимодействия религиозного и этнического (на низовом уровне); религиозному поведению и психологии рядовых прихожан, и т. д.

Вторая задача — более широкая. Мы рассматриваем приход как ключ к изучению современной «православной повседневности» в более широком смысле. Формы православной религиозности в России весьма многообразны: некоторые старые формы возрождаются и возникают новые, часто параллельно сходным процессам в западных христианских (или постхристианских?) обществах. Среди множества форм, в которых проявлено современное православие — не только разные институты (такие как монастыри, братства, разного рода ассоциации), но и различные неинституциональные формы духовного авторитета, включая «старчество»; различные формы иных практик, таких как паломничества, ярмарки, более или менее организованное или «рассеянное» почитание чудотворных икон, реликвий, святых источников; кроме того, разные формы присутствия религии в нерелигиозной сфере (массмедиа, искусство, система образования, наконец, политика), не говоря уже о православии так называемых «невоцерковленных верующих» — то, что когдато было названо, применительно к другому конфессиональному контексту, «believersnotbelongers» [2] — причем с весьма широким диапазоном того, что декларируется как «вера». Каково место прихода на пространстве этого широкого религиозного поля?

Третья задача состоит в следующем. «Приходской ключ» позволяет увидеть жизнь русского православия «на глубине», изнутри, именно на «корневом» уровне. Но он позволяет также поставить более общий вопрос: вопрос о месте, которое православная церковность занимает в обществе в целом; каково ее реальное значение на микроуровне, в рамках конкретного местного общества; и как это значение менялось на протяжении постсоветского времени.

Речь идет не столько об институте Церкви как крупной идеологической, экономической и политической «корпорации» в масштабах страны — притом что Церковь, несомненно, является таковой в современной российской реальности. Скорее, это вопрос о той системе ценностей и том «социальном капитале», которые создаются (воспроизводятся, подтверждаются) в ходе церковного общения в каждом конкретном приходе и общине. В начале XXI в. и вся Церковь в масштабах страны, и отдельный приход в масштабах местного общества, существуют как особые субкультуры на фоне преимущественно секулярного общества. Но это не значит, как правило, что они — изолированные анклавы. Приходы и общины встроены в ткань ценностей и связей социального окружения через своих членов. Для части их эти приходы и общины служат главной смысловой и социальной опорой жизни; для многих — формой взаимопомощи и даже выживания. Некоторые из этих общин являются — прежде всего, через разные виды социального служения, — одной из распространенных форм добровольной солидарности, а значит и частью гражданского общества (если этот термин применим к России). Определение уровня и характера этого реального влияния православных общин и приходов — сложная задача, которая авторами этой книги если и не ставится прямо, то всегда держится в уме.

Авторы глав работают разными методами, используют разные дисциплинарные и теоретические подходы; более того, нашей целью вовсе не было как-то унифицировать эти подходы и получаемые результаты, так что каждый автор полностью ответствен за свои выводы. Тем не менее авторов объединяет — по крайней мере, мы стремились к этому — одна и та же «оптика», сходный наблюдательный пункт, общий «приходской ключ».

* * *

О приходах и общинах в современном русском православии много говорится и пишется внутри самой Церкви; некоторые работы, созданные в церковной среде, ставят острые проблемы и содержат много интересных фактов и наблюдений [3]. Однако научных работ совсем немного; нам известны только считанные исследования, затрагивающие эту тему [4]. Данная книга, возможно, является первым изданием, непосредственно посвященным этой теме.

Между тем исследования элементарных форм социальности в других христианских конфессиях имеют довольно солидную традицию, и этот опыт важно иметь в виду при анализе сходных материалов в православии. Приходы католической церкви изучались подробно и во многих странах. В 1980е гг. были опубликованы исследования католических приходов в Англии (М. Хорнсби-Смита) и в Соединенных Штатах (масштабное исследования Notre-Dame University), целью которых было выяснение последствий католического aggiornamento — обновления — после реформ II Ватиканского собора [5]. Эти исследования сочетали количественные и качественные методы и выработали подробный понятийный аппарат. Например, в фокусе внимания американского проекта были среди прочих такие темы: «приход как община»; «религиозные ценности и церковное участие: парадокс индивидуальных потребностей в коммунитарном институте церкви»; «приходские организации: потребности людей, приходские службы и лидерство» и т. д. — все то, что, безусловно, является предметом и данной книги. Исследования в целом показали замкнутость и неэластичность католического прихода, слабую адаптивность традиционных механизмов к меняющемуся обществу, а также значительную потребность в создании малых групп, основанных на непосредственном общении, внутри или вне старых приходов (по типу ставших популярными в то время в Латинской Америке «базовых церковных общин» — communidades eclesiales de base).

Солидная традиция изучения католических приходов сложилась во Франции. Начало было положено в 1950е гг. создателем «религиозной социологии» Габриэлем Ле Бра [6]. Ив Ламбер в своем уже классическом исследовании на примере одного городка в Бретани показал глубокий кризис традиционной католической приходской жизни во Франции на протяжении XX в. [7] «Конец приходской цивилизации», сложившейся после Тридентского собора (сер. XVI в.), стал общепринятым диагнозом после новой волны секуляризации 1960—1970х гг. [8] Для нас важны работы, раскрывающие конкретные механизмы приходской жизни; примером такого труда, с важными экскурсами в методологию, может служить опубликованная по-русски статья Никола де Бремон д’Арса [9]. Селин Беро в новом детальном исследовании повседневных приходских практик внесла больше определенности в понимание того, в чем именно принципиально менялась приходская жизнь в течение XX в.: в отличие от эпохи расцвета «приходской цивилизации», в прошедшем столетии быстро уменьшалось число священников (кюре), а также их власть на приходах; соответственно, главной тенденцией был переход ключевых позиций в приходской жизни от священников к мирянам [10]. Происходит ли что-либо подобное в русском православии?

Одно из направлений в американской социологии религии получило название «congregational studies» — исследование конгрегаций протестантских церквей; впоследствии, однако, этот термин стал применяться к исследованиям всех первичных общин, а не только христианских. Проект под названием «National Congregations Study» при Университете Дьюка (Duke University) включал две волны масштабных исследований в 1998 г. и в 2006–2007 гг. [11] Другой многолетний исследовательский проект подобного рода, тоже нацеленный на congregational studies и тоже кроссконфессиональный, проводится в Институте религиозных исследований при Хартфортдской семинарии (Hartford Institute of Religious Research); важным результатом этой работы является «шлифовка» методов исследования общин [12]. Нэнси Аммерман, признанный авторитет подобных исследований, рассматривает американские религиозные общины в категориях «адаптации» к меняющемуся социальному окружению, различая несколько адаптационных механизмов; при этом выделяются три аспекта жизни общин: «ресурсы» (материальные и человеческие), «структура авторитета» и «культура» (базовые ценности, язык и деятельность общины). Для нас также важно, что Аммерман отказывается от жесткой эволюционной схемы, предполагающей линейное постмодерное движение «от общины — к атомизированному индивидууму», полагая, что потребность в общинности (социальности) неистребима, притом что формы ее меняются (от предустановленных, укорененных — к нетерриториальным, основанным на индивидуальном выборе). Она также считает, — и мы готовы с ней в этом согласиться, — что религиозные общины с помощью своеобразного культурного «билингвизма» стремятся преодолеть изоляцию и находят способы своего включения в современный «большой», преимущественно секулярный и все более глобальный мир [13].

* * *

Этот очень краткий обзор близкой нам области исследований [14] подчеркивает недостаток работ по повседневной жизни православных общин. Осознание этого недостатка стало основанием для трехлетнего российско-французского исследования «Двадцать лет трансформации: религиозные и социальные практики русских православных приходов» (2008–2010). Этот проект был смысловым продолжением более раннего исследования религиозных практик [15]. В новом проекте, поддержанном одновременно Национальным центром научных исследований (CNRS), Франко-Российским центром социальных и гуманитарных наук и Российским гуманитарным научным фондом (РГНФ) [16], с российской стороны участвовали А. Агаджанян, Ж. Кормина, К. Сергазина и О. Сибирева; с французской стороны — С. Хэдли, И. Байдина, К. Русселе и Д. Тошева. Практически все авторы этой книги были участниками заключительной конференции, состоявшейся в октябре 2010 г. в Москве, в Центре изучения религий Российского государственного гуманитарного университета (ЦИР РГГУ).

Общая задача и проекта, и конференции, и книги состояла в многоаспектном анализе различных форм современной православной социальности. Во всех главах этой книги в той или иной степени затрагиваются несколько сквозных тем: соотношение приходов и общин (совпадающих или не совпадающих с приходами); попытка типологизации этих объединений; состав прихожан и клира, их взаимоотношения; типы религиозного авторитета (включая авторитет приходского священника, духовника и старца); роли священников и мирян внутри приходов и общин; основные богослужебные практики (на литургии и вне ее); соотношение коллективных и индивидуальных практик в церковной субкультуре; процессы формирования приходской (общинной) идентичности; взаимосвязи между общинами и окружающим обществом.

Книга открывается историческим обзором «приходской темы», сравнивающим современные проблемы с дебатами вокруг возрождения приходов в начале XX в. и намечающим главные тенденции в том, как менялись базовые формы православной социальности в течение прошедших 100 лет.

Следующий раздел книги включает несколько исследований, раскрывающих, на конкретных примерах, «логику и динамику» восстановления и развития приходской жизни в трех регионах Центральной России (Московской, Рязанской и Ивановской областей); небольшой очерк — «снимок» — университетского прихода в Омске; а также главу, опирающуюся на материал нескольких регионов и ставящую вопрос об уровне интеграции храмовых и монастырских общин в жизнь общества в целом.

Две главы следующего раздела посвящены «православной повседневности» в двух районах на этнической и конфессиональной границе — в Татарстане (приход кряшен) и на Северном Кавказе (казачьи приходы).

Следующий раздел представляет разные типы православной социальности на основе нескольких case studies: сложный случай вокруг почитания недавно умершего старца на острове Залита (Псковская область); сравнение двух разнотипных приходов в Бресте (Беларусь); необычный случай активного прихода без постоянного священника в Тюмени; наконец, сравнение двух крупных и известных общин в центре Москвы.

Завершает книгу раздел «Грамматика церковноприходской культуры», авторы которого затрагивают некоторые глубинные принципы жизни приходов на уровне ценностных установок, идентичности, приходской психологии и системы духовной власти. Первая из его глав опирается на анализ только одной общины на русском Северо-Западе, остальные — на этнографию, собранную авторами в разных местах и в разные годы.

Впрочем, мы сознаем, что наша книга — только скромная попытка разобраться в «грамматике» православной общинности, и мы рассчитываем, что в будущем появятся новые исследования такого рода, учитывающие мировой научный опыт и основанные на надежной, «насыщенной» этнографии.

Александр Агаджанян, Кати Русселе

Примечания

1. За исключением одной главы, посвященной Бресту (Беларусь), книга базируется на российском материале. Мы сознаем, что включение материалов из других стран, прежде всего Украины, укрепило бы репрезентативность нашего исследования.

2. Выражение, сформулированное английским социологом Грейс Дэви в: Davie G. Religion in Britain Since 1945. Believing Without Belonging. Oxford: Blackwell, 1994.

3. См. материалы первой в постсоветское время конференции, посвященной приходской теме: Кочетков Г. (Отв. ред.) Приход и община в православной Церкви. Материалы международной конференции. Москва, октябрь 1994. М.: Издательство Свято-Филаретовской Высшей православно-христианской школы, 2000. Свято-Филаретовский институт продолжает быть центром исследований и опыта православной общинности. См. также: Козлов М. Клир и мир. Книга о жизни современного прихода. М.: Храм Святой мученицы Татианы, 2007. СвятоТихоновский университет выпустил сборник, обсуждающий пути активизации православных приходов в России и Германии: «Приход в Русской Православной Церкви. Материалы к изучению приходской жизни» (М., 2011).

4. Мы не говорим здесь о старых или о современных исследованиях дореволюционного православия: обзор части этих работ см. ниже в главе А. Агаджаняна по истории приходской темы. Вот три исследования о современном православии, которые следует упомянуть: А. Тарабукина в своей диссертации выявляет ряд характеристик церковной субкультуры с помощью исследования фольклора: Тарабукина А. Фольклор и культура прицерковного круга. Дисс. ... канд. филол. наук. СПб., 2000; работа В. Чесноковой является попыткой социологического, хотя и не вполне ценностно-нейтрального, анализа церковности, и касается ряда важных характеристик общинно-приходской жизни: Чеснокова В. Тесным путем: процесс воцерковления населения России в конце XX века. М.: Академический проект, 2005; книга Н. Митрохина также затрагивает приходской уровень: Митрохин Н. Русская православная церковь. Современное состояние и актуальные проблемы. М.: Новое литературное обозрение, 2006.

5. См.: Hornsby-Smith M. P. The Changing Parish. A Study of Parishes, Priests, and Parishioners after Vatican II. London, N. Y., Routeledge, 1989; Gremillion J., Castelli J. (Eds.) The Emerging Parish. The Notre-Dame Study of Catholic Life Since Vatican II. Harpercollins, 1988. Подробные 15 отчетов об этом проекте, проводившемся в 1981–1988 гг., см. на сайте Notre-Dame University: www. nd. edu/~icl/nd_study. shtml. Мы благодарны Дарье Орешиной за данную нам ссылку на ее обзор: Католический приход во второй половине XX в.: факторы формирования приходской общины. Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2010. Семинар «Социология религии»: http://socrel. pstgu. ru.

6. См.: Le Bras G. Etudes de sociologie religieuses. Paris: PUF, 1955.

7. См.: Lambert Y. Dieu change en Bretagne. La religion a` Limerzel de 1900 a nos jours. Paris: Ed. du Cerf, 1985.

8. См.: HervieuLe´ger D. Catholicisme: la fin d’un monde. Paris, Bayard (collection «Questions en de´bat»), 2003.

9. См.: Бремон д’Арс Н де. Религиозные практики во Франции и их изучение. Подходы и методы // Религиозные практики в современной России: сборник статей / Отв. ред. А. Агаджанян, К. Русселе. М.: Новое издательство, 2006. С. 33–50. Мы не приводим здесь многочисленные статьи на французском языке, посвященные этой теме.

10. См.: Be´^tres, diacres, lai cs. Re´raud С. Prevolution silencieuse dans le catholicisme français. Paris: PUF, 2007.

11. См. официальный сайт проекта: http://www. soc. duke. edu/natcong/index. html.

12. См., например, учебник, обобщающий методы анализа и его результаты: Ammerman N., Carroll J., Dudley C. & McKinney W. (Eds.) Studying Congregations: A New Handbook. Nashville: Abigdon Press, 1998; а также: Dudley C. and Ammerman N. (Eds.) Congregations in Transition: A Guide for Analyzing, Assessing and Adapting in Changing Communities. JesseyBuss, 2002.

13. См.: Ammerman N. (Ed.) Congregation & Community. New Brunswick, N. J., and London, 1997.

14. Разумеется, в этом Предисловии мы не можем касаться всего огромного спектра антропологических и этнографических исследований, посвященных повседневной жизни конкретных общин разных религиозных традиций, включая христианские.

15. Результатом предыдущего проекта была книга: Религиозные практики в современной России: сборник статей / Отв. ред. А. Агаджанян, К. Русселе. М.: Новое издательство, 2006.

16. Номер проекта РГНФ: 080394693.